Всю весну и половину лета царь Иван прождал послов из Крыма. Ему казалось, что он всё сделал для того, что бы договориться с южным соседом и удержать свою власть. Ведь, после прошлогоднего набега своих союзников на Москву, он сам послал в Крым письмо с предложением отказаться от недавно завоёванных Казанского и Астраханского ханств и сам срыл построенные ранее русские укрепления на Кавказе. Однако, в конце июля дальние разведчики доложили в Великий Новгород, где Иван укрылся с мая в окружении верных ему 10 тысяч опричников, что с юга движется бесчисленное войско. По характерной форме было понятно, что в отличие от прошлого года крымскому Хану помогает его покровитель – Османская Империя. «Москву не удержать», — решил Царь, но послал своему воеводе – главе всей пограничной службы, сидевшему в Коломне, наказ удержать рубеж на Оке, перекрыв Хану Муравский шлях. Наказ был подкреплён войском из 7 тысяч немецких наёмников. Царь Иван уже давно подозревал их командиров в подготовки измены, вот и отправил на убой. 

Ситуация сейчас развивалась по наихудшему для Ивана сценарию. Но на то он и был Царь, что умел использовать даже свои неудачи в свою пользу. Россия тогда уже воевала в Прибалтике, где после создания Люблинской унии и вступления в войну Польши, большая часть русской армии была скована в оборонительных боях, терпев одно поражение за другим. Недовольство народа введённой Царём опричниной росло год от года. Боеспособность армии, где опричные и земские войска не доверяли друг другу, стремительно падала. Подняла голову и внутренняя оппозиция, рассчитывая на поддержку недовольных опричниной воевод. Казна была пуста, и наёмные войска давно подумывали, что бы самим взять недоплачиваемое им русским государством. Царь Иван уже с прошлого лета переставлял воевод так, что к следующему набегу крымского Хана в руководстве южной группировкой русских войск стояли те, к кому было мало доверия. Да и наёмников после битвы останется не так много, если вообще кто-то останется. Татары то же потеряют часть своих сил и на несколько лет отстанут от его Московского Царства. Если не совсем отстанут, то хотя бы не будут доходить до его столицы. Им же должно хватить тех устопок, на которые Иван был готов пойти. Так ведь?

Крымского Хана звали – Девлет Гирей. Год назад он уже смог сжечь деревянную Москву, пройдя засечную линию под предлогом военной помощи русскому Царю в прибалтийской войне. Тогда сил крымским войскам не хватило, что бы разбить войска воеводы Ивана Бельского, укрывшиеся в каменном Кремле и монастырях Москвы. Однако из этого набега крымским татарам удалось угнать в полон десятки тысяч русских мужчин и женщин, существенно пополнивших казну Крымского Ханства после продажи невольников на восточных рынках рабов. Меньше года понадобится Девлет Гирею, что бы убедить Османского халифа СелимаII в слабости Московского царства и практической беззащитности Москвы. Год в Крымском ханстве и Османской империи делили уже практически поверженную Россию, и, к началу нового уже объединённого похода войск правоверных на этот осколок Византии, земли Московской Руси были уже поделены между крымскими мурзами, а Девлет Гирей самодовольно заявил, что «едет в Москву на царство». 

Хан Девлет Гирей собрал под своё предводительство огромное по тем временам войско. Более 50 тысяч (по отдельным источникам до 80 тысяч) крымцев и ногайцев были подкреплены войсками Османской Империи численностью от 20 до 40 тысяч воинов, в том числе около 7 тысяч отборных янычар, наводивших страх на всю южную Европу. Высокая мобильность сил крымцев обеспечивалась огромным числом конных воинов. Для своего времени на Русь двигалась практически непобедимая сила. Крымский хан отдавал себе отчёт в том, что противостоящие ему русские лучше оснащены артиллерийским и стрелковым вооружением. Поэтому он не собирался штурмовать крепости и монастыри. Лишённые продовольствия и воды, те падут сами через некоторое время. Зайдя в Москву, Девлет Гирей легко принудит этого амбициозного русского царя Ивана к политическому статусу времён Хана Батыя, практически покончив с независимостью русского государства.

26 июля несметные полчища объединённого крымско-ногайского и османского войска подошли к реке Ока в районе Серпухова.

Уже однажды подвергнутый опале по доносу своего беглого слуги, Михаил Иванович сейчас, после 3-х лет ссылки на Белоозеро, снова был в руководстве русской армии, возглавляя пограничную стражу. Однако, после опустошительных набегов крымско— нагайских татар и последних военных неудач в Ливонской войне численность защищавших Москву с юга войск, находившихся под командованием воеводы, существенно уступала количеству идущей на Русь татарской рати.  Стрелецкие, земские и монастырские части были сведены в несколько полков общей численностью от 20 до 40 тысяч (по разным источникам) воинов. Плюс ещё несколько тысяч немецких наёмников, плюс тысяча нанятых канаевских черкас (украинских казаков). Воевода понимал, что в открытом столкновении его войска не выдержат и часа битвы против в два-три раза превосходящего их татарского войска.

Однако, у русских войск было важное преимущество. По стрелковому и артиллерийскому вооружению, поступавшему из Англии через порт в Нарве, русская армия в разы превосходила объединённое крымско-турецкое войско. Зная это, Девлет Гирей не собирался подходить к крепостям Серпухова и Коломны даже на пушечный выстрел. Ведь пороховое оружие тех времён имело силу только, располагаясь за надёжным укрытием. В чистом поле же быстрые и ловкие всадники с луками и саблями быстро расправлялись со стрельцами, которым удавалось сделать в лучшем случае только один залп.

Воевода Михаил Иванович долго думал, каким образом до времени укрыть своих стрельцов и артиллерию от татарской конницы…

Девлет Гирей то же думал. Думал о том, как перейти Оку, не попав под огонь русской артиллерии. Он не хотел встревать в бой с береговым заслоном русских, так как знал, что не столь многочисленный запас пороха и картечи, который он вёз с собой в своём обозе, необходим для захвата главной русской крепости – Московского Кремля. Ведь только захватив эту цитадель, Девлет Гирей мог по праву объявить себя новым русским царём. Рассредоточив вдоль крутого берега Оки свои войска, что бы до поры до времени скрыть место основной переправы, Крымский Хан предпринял несколько отвлекающих манёвров. Сперва, 27 июля, с востока через реку переправился авангард крымско-турецкого войска в количестве около 20 тысяч воинов под командованием ногайского хана Тебердей-Мурзы. На противоположном берегу их встретил лишь заслон части сторожевого полка из двух сотен «детей боярских» под командованием Ивана Шуйского. Сопротивление было скорее номинальным, и, рассеяв защищающихся, ногайцы устремились к Москве, попутно перерезая дороги на столицу её возможным защитникам.

Прорыв авангарда крымцев не заставил русские войска снять заслон на реке и Девлет Гирею пришлось организовывать лобовую атаку на него 2 тысяч своих воинов у реки Нары, что бы сковать основные русские силы. Сам же крымский Хан с основным своим войском 28 июля форсировал Оку западнее Серпухова (у впадении реки Протвы), где столкнулся с полком воеводы Никиты Одоевского. В тяжелейшем бою полк в 1200 воинов был разгромлен и уничтожен почти полностью. Однако, стойкое сопротивление русских воинов дало время для выбора правильной тактики основных сил командующего Михаила Ивановича.

После форсирования Оки основные силы крымского войска направились к Москве для соединения со своим авангардом. Опричное и земское войско снялись с береговых позиций и начали догонять основные силы противника. Собственно, когда ещё дрался погибающий полк Одоевского, Михаил Иванович послал опричного воеводу Дмитрия Хворостинина в засаду по пути следования крымского войска.

«Жги их обоз! Палите телеги, убивайте вьючную скотину! Пушкам Гирея не должно быть пороху стрелять!» — напутствовал своего товарища Командующий русским войском. 

К тому времени, как отряд воеводы Хворостинина укрылся в лесу, наступающее на Москву крымское войско растянулось более чем на 15 км, от реки Пахры до села Молоди. Наконец 29 июля русская засада дождалась, когда с ней поравнялся основной обоз несметного турецко-татарского войска. Крымцы шли уже совсем никого не опасаясь, практически без боевого охранения. Засвистели горящие стрелы, раздались выстрелы заранее заряжённых пушек и пищалей. Стали греметь и взрывы загоревшегося вражеского пороха. Не ожидавшее нападения татарское охранение в страхе металось среди огня и разрывов. К тому времени, как посланные Девлет Гиреем всадники достигли места нападения русских, отряд Хворостинина, оставив позади практически уничтоженный арьергард и обоз противника, уже отступал на юг, увлекая за собой полчища крымцев. 

Гибель арьергарда и обоза войск, попавших в русскую засаду, для крымского хана Девлет Гирея стала шоком. Уже считавший себя без пяти минут Московским Царём, хан Гирей лишился большей части боеприпасов, необходимых для штурма укреплённой каменной крепости, какой являлась резиденция московского Государя. Вне себя от ярости Девлет Гирей и Тебердей Мурза решили полностью уничтожить оставшиеся у них в тылу русские заслоны и одновременно завладеть их боеприпасами. Турецко-крымская конница под командованием ногайского хана бросилась в погоню за отступающим полком воеводы Хворостинина. 
Каково же было удивление атакующих в конных порядках крымских татар и ногайцев, когда за очередным холмом им встретился не бегущий в панике поредевший русский полк, а стоящий на возвышенности укреплённый мобильными деревянными щитами подготовленный "Гуляй город"! 




Надо сказать, что тактику использования мобильных деревянных инженерных защитных сооружения Михаил Иванович вместе с другими русскими полководцами переняли у казаков и успешно применяли при взятии Казани и Астрахани. Пряча пушки и пищали за поставленными в ряд высокими щитами, сбитыми из толстых брёвен и соединённых скрепами промеж собой, русским всегда удавалось нанести максимальный урон слабо вооружённому огнестрельным оружием противнику.
Так и в этот раз Гуляй-Городок, стоящий на высоком берегу реки Рожай, огрызнулся по наступающей крымско-нагайской коннице заряженными заранее стволами. Сотни всадников разом упали под копыта скачущих за ними лошадей. Следующий залп полностью смешал боевые порядки ногайцев, погубив их командира Тебердей-Мурзу. Залп следовал за залпом.. Когда подоспевший к месту бойни Девлет Гирей приказал прекратить неподготовленное наступление, значительная часть татрской конницы валялась на пропитанной кровью дымящейся русской земле.

На следующий день, подтянув все основные силы, татары и османцы снова ринулись на штурм русских укреплений. Однако за ночь на подмогу основным войскам, которыми командовал сам воевода Михаил Иванович, через окрестные леса смогли пройти казаки атамана Черкашенина. Битва разгорелась с новым ожесточением. В какие-то моменты казалось, что крымцы уже овладевают основными укреплениями русских на холме, омываемом рекой Рожай, но тут будто родная земля давала нашим богатырям новые силы для битвы. Обескровленные, поредевшие русские и казацкие части снова и снова отбрасывали нападавших, оставлявших сотни трупов у подножия холма и внутри самого гуляй-городка. В результате одно из таких неудачных прорывов в русское укрепление был взят в плен советник крымского Хана Дивирей-Мурза.

Атаки продолжались ещё несколько дней, то затихая, то возобновлясь снова.  Многие защитники укреплённой русской позиции были убиты, многие уже не могли из-за ранений биться на рубежах. У людей начала заканчиваться вода.

Ночами крымские захватчики с удовольствием слышали стоны умирающих от ран и жажды русских, раздающиеся с защищаемого ими холма.

На третий день боёв за гуляй-городок Девлет Гирей решил, что настало время решительного штурма. С утра крымская и ногайская конница, поддерживаемые пешими янычарами,  бросились в атаку. Тяжеловооружённые конники не обращая внимания на собственные потери от порохового огня стрелецких полков, бивших по наступающим практически в упор из всех стволов, в решительном броске смяли ряды русских стрельцов, защищавших подножие холма у Рожайки. Только отчаянный бросок конницы, посланной Михаилом Ивановичем для удара  во фланги атакующих, позволил основной части русских войск отступить под защиту деревянных укреплений гуляй-городка. Наступление татарских и ногайских конных подразделений захлебнулось. Погибли ногайский Хан и трое мурз. Русские же потеряли от этой атаки более 3 тысяч стрельцов и большую часть остатков своей и казацкой конницы. 

Девлет Гирей увидел, что положение русских отрядов, практически запертых на небольшой территории вершины холма, стало безнадёжным. Однако, атаковать холм в конных порядках уже было невозможно, поскольку копыта лошадей просто вязли в татарских, ногайских и русских телах. Однако, опасаясь прибытия к русским подкрепления, крымский предводитель решил закончить битву до темноты. Он приказал всем своим воинам спешиться и атаковать практически поверженное русское укрепление в пешем строю. Крымцы и ногайцы, не привыкшие воевать без лошади, полезли на холм под ураганным огнём русской артиллерии вместе с янычарами и османцами. Они лезли прямо по трупам своих убитых соплеменников словно саранча в плохой год. Наконец им удалось, несмотря на отчаянное сопротивление русских, овладеть одной из частей холма, вплотную подойдя к дощатым стенам гуляй-городка. Заметив это, Девлет Гирей приказал сосредоточить все силы нападающих именно на направлении, где успех был ближе всего.

Михаил Иванович понял, что иной возможности для контратаки судьба русским уже не предоставит. Воевода приказал незаметно выйти из укрепления большому полку русских. Пройдя по лощине и зайдя крымцам в тыл русский отряд затаился, ожидая удобного момента для атаки. В этот момент все главные силы османцев, янычар и крымцев бились около стен гуляй-городка, пытаясь прорваться внутрь. Стало темнеть, когда оказавшиеся в тылу Девлет Гирея русские войска, нанесли неожиданный удар. К этому моменту татары уже ворвались за стены деревянных укреплений, но там были встречены шквальным огнём стрельцов, образовавших живую линию обороны уже внутри периметра городка. Задние ряды татар, видя, что их лагерь подвергся нападению, бросились назад. Воодушевлённые неожиданным успехом защитники русских позиций в яростной атаке смяли ряды ворвавшихся в укрепление янычар. Татары оказались под перекрёстным пушечным огнём из крепости и засады. Остатки стрелецких полков под командованием Хворостинина поддержали вылазкой русских, сражавшихся внизу холма. Не выдержав двойного удара под шквальным огнём оставшихся у русских артиллерии захватчики дрогнули и побежали.

Крымцы и османцы бежали, бросая оружие, обозы и другое имущество. Потери правоверного войска были огромны. Русские, которым победа добавила сил и ярости, преследовали отступавших крымцев до самой Оки, убивая их сотнями. Особо обращали внимание на янычар и крымскую знать. Были убиты большинство крымских мурз, внук и зять самого Девлет Гирея! Из янычар до Оки не добрался ни один воин. Все 7 тысяч отборных османских солдат полегли около деревни Молоди. Остатки крымского войска насмерть бились, защищая переправу своего Хана. Девлет Гирей, пожертвовав всем своим арьергардом в количестве 5 тысяч человек, смог переправиться через Оку и вернуться в Крым. С ним из 120 тысяч, вышедших в завоевательный поход, возвратились жалкие остатки некогда победоносной армии — менее 10 тысяч человек.

Москва была спасена, а русское государство осталось христианским. Крымское Ханство уже никогда более не смогло обрести былого могущества. Экспансия Османской Империи на север была остановлена.

Воевода князь Михаил Иванович Воротынский стал героем всех русских.

То время, пока весть о чудесной победе русского воинства путешествовала до резиденции Царя Ивана в Великом Новгороде, руководителя войск-победителей чествовали во всех монастырях и храмах центральной Руси.

Михаил Иванович был легко ранен, и воспевание богатыря сопровождалось молитвами за его выздоровление.

А тем временем, гонец с благой вестью уже подъезжал к резиденции русского Царя….

Спасибо блогеру Вадиму

Также советую почитать книгу В. П. Лебедева — Царский духовник, Историческая повесть